Смотрите: всё, что накопил
Веками опыт многих стран,
Сам силой разума открыл
Мудрец-дитя Хайй ибн Якзан.

Преемниками знания античных мудрецов стали в первую очередь учёные арабского мира, охватывавшего в Средние века пространства от Испании до Ирана. И хотя понятие «восточный мудрец» должно включать в себя также светочей Индии, Китая и других стран Востока, в рамках лекции мы ограничимся арабскими.

В двенадцатом веке в Андалузии (Испания, в те времена мусульманская) была написана «Повесть о Хайе, сыне Якзана». Её автор Абу Бекр Мухаммед ибн Абд аль Малик, более известный как ибн Туфейль (Абубацер, 1110-1185), врач, секретарь эмира Танжера, визирь халифа Юсуфа.

Трактат ибн Туфейля есть, выражаясь современным языком, «приквел» к книге, которую о Хайе ибн Якзане написал Абу Али ибн Сина (Авиценна, 980–1037). Если у ибн Сины Хайй предстаёт уже старцем, опытным путешественником между мирами и духовным наставником, то ибн Туфейль повествует о начале его жизни от рождения до приблизительно пятидесятилетнего возраста.

И нам в процессе обучения связанным с многослойностью мира разделам волшебства особенно интересен именно этот период: как обучался Хайй ибн Якзан.

В его случае возвратная форма глагола «обучался» обретает буквальный смысл: он обучал себя сам. До пятидесятилетнего возраста он не знал о существовании других людей. Он жил на необитаемом острове.

Начало саморазвития Хайя повторяет этапы развития человечества. Он изобретает одежду, жилище, животноводство и так далее вплоть даже до хирургических инструментов.

А вот потом начинается самое интересное: духовное познание и самопознание человека, включая понимание многослойности окружающего мира.

Любопытно, что Хайй начал своё изучение этого предмета примерно в той же последовательности, что и мы. Сразу после того как он задумался о природе окружающей его реальности (о чём у нас шла речь в лекции 1.1), он открыл для себя многослойность зрения и других воспринимающих чувств (материал лекции 1.2):

<...>
Рассмотрев же одну за другой все свои воспринимающие силы, он пришёл к заключению, что каждая из них бывает воспринимающей то потенциально, то актуально. Допустим, если глаза зажмурены или отведены от вещи, которую можно созерцать, то они являются воспринимающими потенциально (последнее означает, что они не воспринимают сейчас, но могут воспринимать в будущем), а если открыты и обращены на эту вещь — воспринимающими актуально (то есть они воспринимают в данное время). Точно так же и любая другая воспринимающая сила бывает таковой то потенциально, то актуально.
<...>

Соответственно, следующей возникшей перед ним задачей стало актуальное созерцание иных слоёв реальности (а недостаточную полноту истинности одного отдельно взятого первого из них он к этому моменту уже логически себе доказал; кто интересуется ходом этих его рассуждений, может ознакомиться с ними в первоисточнике).

Итак, в результате ряда экспериментов и, особенно, астрономических наблюдений Хайй сумел развить в себе нужную способность и

<...>стал думать: как добиться непрерывности этого актуального созерцания, дабы не приходилось отвлекаться от него?
Дело в том, что стоило ему на этом сущем сосредоточить свою мысль, как или какая-нибудь чувственная вещь попадалась на глаза, или крик какого-нибудь животного проникал в его уши, или что-нибудь представлялось ему в воображении, или в органе каком-то донимать его начинала боль, или начинали досаждать голод, жажда, холод либо жара, или приходилось подниматься с места по естественной потребности. Мысль тогда рассредоточивалась, настрой душевный пропадал, и возвращаться в прежнее созерцательное состояние удавалось лишь с трудом.
<...>
Временами мысль его освобождалась от всего постороннего и он созерцал ею бытийно необходимое сущее, но вскоре телесные силы начинали одолевать его опять, выводя из оного состояния и низводя в нижайшее из нижайших, и он вновь оказывался в своём прежнем положении.
<...>
Погрузившись в это состояние своё, он созерцал нечто такое, что и глаз не видывал, и ухо не слышало и что не представлялось сердцу человеческому.
<...>

Как видите, Хайй самостоятельно изобретает медитацию и постепенно учится совершать примерно такие же путешествия в другие слои реальности, с какими мы познакомились на занятии 1.4 (но другими методами и в другие слои). В повести ибн Туфейля это вытекает из потребностей религиозного самоопределения, то есть Хайй стремится к состоянию, допускающему непосредственное усмотрение истины. Естественно, в Первой реальности это невозможно (как мы видели, в частности, на прошлой лекции) и ему потребовалось научиться работать с многослойностью мира.

Рассмотрим и этот опыт подобно тому, как это было у нас с шаманическим путешествием. Итак, что же увидел Хайй? Впрочем, не только Хайй. В этом месте повествования ибн Туфейль делится с нами и личным опытом. Вот что он говорит:

<...>
Кто берётся передать это состояние, тот пытается совершить невозможное и уподобляется человеку, который пробует на вкус передаваемые красками цвета как таковые, желая узнать, допустим, о чёрном цвете, сладкий он или кислый. Тем не менее мы дадим тебе [читателю] возможность получить хотя бы косвенное представление о созерцавшихся им чудесах...
<...>
После чистого погружения, говорю я, после полного исчезновения и соединения, созерцая высшую, лишённую тела, сферу, он увидел свободную от материи самость, которая не была ни самостью Истинного Единого, ни самой сферой, ни чем-либо отличным от них. Это нечто вроде появляющегося в гладком зеркале образа солнца, который не есть ни солнце, ни зеркало, ни что-либо отличное от них. Он увидел у отрешённой от материи самости той сферы совершенство, блеск и красоту слишком великие, чтобы описать их был способен хоть какой-нибудь язык, и слишком тонкие, чтобы их можно было облечь в какие-то буквы или звуки...
И у следующей сферы, сферы неподвижных звёзд, созерцал он свободную от материи самость, которая тоже не была ни самостью Истинного Единого, ни отрёшенной от материи самостью высшей сферы, ни самой этой сферой, ни чем-либо отличным от них. Это было нечто вроде образа солнца, появляющегося в зеркале, которому образ передаётся от другого, обращённого к солнцу, зеркала. И у этой самости он увидел те же блеск и красоту и то же наслаждение, что и у самости высшей сферы.
<...>
И в конце концов он дошёл до мира возникновения и уничтожения, образуемого целиком тем, что заполняет сферу Луны. У мира этого он увидел свободную от материи самость, которая не была ни какой-нибудь из созерцавшихся им самостей, ни чем-либо отличным от них.
<...>
Это было нечто вроде образа солнца, являющегося в подёрнутой рябью воде, в которой отражается образ, полученный от последнего из зеркал.
<...>

Истина, как вы видите, многослойна, причём очень похожа на часть того, что вы могли видеть при работе над заданием лекции 4.1.

Домашнее задание:

Задание 1.
Опишите, пожалуйста, ваши мысли, идеи, ассоциации, которые возникли при ознакомлении с содержанием «Повести о Хайе, сыне Якзана» ибн Туфейля. При желании можете выразить это в форме художественного литературного произведения. Но не забывайте учитывать специфику предмета «Многослойность мира».

Задание 2.
А теперь обратимся к следующей стадии духовной эволюции нашего героя. Вот несколько цитат из трактата ибн Сины, которые Вы должны проанализировать с точки зрения многослойности мира (при желании можете взять более широкий контекст, но этот трактат есть сложное эзотерическое произведение):

<...>
Наперебой заговоривши с ним, стали мы расспрашивать старца обо всём житье-бытье его, разузнавать, чем живёт он, чем промышляет да как зовут его, как величают и откуда он родом. Старец же нам отвечал: «Зовут и величают меня Хайем, сыном Якзана, из города Иерусалима, а чем занимаюсь — скитаюсь вот по странам миров, так что ведомы они мне уж вдоль и поперёк.
<...>
Затем, как человек, обуреваемый страстным стремлением и нетерпеливым желанием скорее начать своё путешествие, я принялся заклинать старца, чтобы он указал, куда мне направить стопы. Он же мне в ответ: «Тебе, как и всем в твоём положении, недоступно путешествие, подобное моему, и дорога сия заказана тебе, как всем им, пока не посчастливится тебе уединиться, а срок тому предустановлен и не опередить его. Так что довольствуйся путешествием, перемежающимся остановками, когда придётся то находиться в пути, то быть занятым вот этими. Коли ты со всем рвением своим отдашься путешествию, я сойдусь с тобой, а с ними ты разлучишься; буде же овладеет тобой тоска по ним, ты вернёшься к ним, а со мною будешь в разлуке до той поры, пока решительно не порвёшь с ними». <...>
Старец Хайй, сын Якзана, сказал: «Коли б, беседуя с тобою и пробуждая тебя, я не приближался к нему, быть бы заняту мне с ним, и не до тебя уж было бы мне. А хочешь — следуй за мною к нему. С миром».
<...>